Сон во время пандемии, или всё ли равно, как умирать?
Я лежу на своей кровати, в своём доме. Рядом жена. Я не встаю вторую неделю, она устала, но еще держится, не подаёт виду. Вчера приходил батюшка, причастил, пособоровал. Потом был сын с невесткой, внуками. Я благословил его, просил не забывать маму и Бога. Сегодня мне тяжелее, я часто впадаю в беспамятство, в сон. Но даже в таком состоянии я чувствую, как жена берет мою руку, чувствую на ней ее дыхание, горячие слезы. Она шепчет молитву, и сердце наполняется надеждой. Ночью она идет отдохнуть. Душа моя приходит в трепет, страх и смущение. Пришла та другая, с косой… Боль ушла, я вижу себя со стороны. Хоть боли и нет, мне жутковато и одиноко. Приходит жена, ее что-то потревожило, она проснулась. Плачет. Звонит куда-то… Потом меня обмывают, кладут в гроб – он голубой, как был у отца. Ставят перед иконами на табуретки… Один за другим приезжают родственники – почти все. Они сидят у гроба, тихонько разговаривают. Иногда вспоминают обо мне, чаще говорят о своих радостях и печалях, просто молчат. И мне хорошо, и радостно за них – ведь моя смерть - это единственный повод собраться вместе, не по скайпу… Наступает ночь. Постепенно уходят отдыхать родные. Так не хочется оставаться одному… Но вот возвращается сын, зажигает свечу, открывает Псалтырь: «Господи, что ся умножиша стужающии ми? Мнози востают на мя, мнози глаголют души моей: несть спасения eму в Бозе eго. Ты же, Господи, Заступник мой еси, слава моя и возносяй главу мою. Гласом моим ко Господу воззвах, и услыша мя от горы святыя Своея. Аз уснух, и спах, востах, яко Господь заступит мя». Так я читал когда-то над гробом моей бабушки, когда еще не был священником… Всё, сынок, иди, отдохни – завтра трудный день. А я пока - в Иерусалим – единственное место на земле, где мне было по-настоящему хорошо, радостно и покойно. Утром меня везут в родной храм. Все батюшки собрались вместе, идет отпевание. Простите меня, родные, за гордость, злобу и осуждение, помолитесь обо мне, помолитесь хорошо, я уже не могу! И вот, кладбище… Свежая могила. Рядом лежат папа, мама. Крест, цветы. «Приидите, последнее целование дадим, братия, умершему»… Крестятся, целуют иконку на моей груди, венчик на холодном лбу. Священник посыпает крестом песочек на грудь. Ангелы берут мою душу на руки и возносят к Тому, Кто Один вовеки Живой, Кого любит душа моя…
… «Всё, готов. Скажи старшей, что место освободилось». Меня бросают на каталку, везут в морг, снимают халат, кладут на нары рядом с такими же голыми и холодными. Приходит патологоанатом. Привычным, бесстрастным движением цинично вскрывает грудную клетку… Привезли гроб. Меня кладут в полиэтиленовый мешок, обильно посыпают хлоркой. Гроб сразу забивают. Кладбище… Батюшка отрешенно и торопливо что-то невнятно поет, кладет на гроб пакетик песка и быстро уезжает – холодно… Родные стоят у гроба, я не вижу их лиц – они в масках. Знакомые, тоже в масках, опасливо стоят в сторонке, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании окончания… «Не бойтесь, я вас не заражу – я ведь уже не чихаю, не кашляю, и даже не дышу»... Гроб, свежая могила, крест. Всё. Пришли мытари. Надежды нет. То, что было когда-то, когда Господь коснулся души моей, давно утеряно, растрачено, разменяно… Но вдруг – свет. Ангелы… «Пошли прочь, поганые! Он худо жил, но Царица просила за него, сказала: «Свинья, но моя!»
Священник Сергий Пигасов
2020 г.